Мой папа антибиотик

Сергей Лукьяненко «Мой папа — антибиотик»

Мой папа — антибиотик

Язык написания: русский

Перевод на английский: Л. Блисс (My Dad’s an Antibiotic), 2015 — 1 изд.

• Жанры/поджанры: Фантастика( «Мягкая» (гуманитарная) научная фантастика )
• Общие характеристики: Социальное | Философское
• Место действия: Наш мир (Земля)( Россия/СССР/Русь )
• Время действия: Далёкое будущее
• Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
• Линейность сюжета: Линейный
• Возраст читателя: Любой

Что такое государство? По сути своей это живой организм, а люди — это его клетки. И каждая клетка имеет свои функции. Но ведь в каждом организме постоянно происходят негативные реакции, заражения, болезни. Всегда в организме имеются вредоносные клетки и микроорганизмы. Кто с ними борется? Конечно, антибиотики!

Номинации на премии:

Издания на иностранных языках:

drogozin, 5 февраля 2010 г.

Когда я прочёл «Папу-антибиотика» впервые, я учился в медицинском институте и готовился к экзамену то ли по Патофизиологии, то ли по Патанатомии. И, помнится, он вызвал в моей голове, опустошённой бессонницей, кофе и сигаретами, целую череду аналогий между биологическим организмом и человеческим обществом. И, скажу я Вам, в организме местами творится такой произвол властей. Особенно, когда организм молодой.

Поэтому этот эмоционально сильный и неожиданный рассказ, хоть и не входит в число самых любимых, но запомнился навсегда. Центральным смысловым персонажем в нём является не идеализированный мечтательный мальчонка, а нарочито обезличенный папа-функционал. Он подтягивается на двух пальцах и по идее должен выполнить любой приказ. Но в конце автор показывает, что люди — это всё же несколько больше, чем лейкоциты и фибробласты. И обязательно найдутся такие, которые не захотят всегда быть послушным орудием. Пусть и в благом деле.

zmey-uj, 12 апреля 2009 г.

Отличный пример того, насколько любовь ребенка к родителю не зависит от фактической сути родителя, как человека. Сынишка всегда будет гордиться папашкой. Даже если это бандит, убивающий заложников, сын будет твердить, что папа самый лучший: сильный — до потолка подкидывает, и на коне скачет лучше всех, и у него классный острый кинжал. Ну подумаешь, маме голову разбил — папа всегда прав. С ним никакие враги не страшны, вот вырасту и буду как папа.

В рассказе есть привычный для Лукьяненко драматизм, который мне всегда был не близок — слишком хорошо видно, какие чувства и каким образом стараются вызвать у читателя. Осуждение жестокого государства, воюющего с детьми, страх за мальчика — успеют ли его спасти, трагедия ребенка, осознавшего, что заботливый папа, которым гордился, мог убить его друга. В общем-то, эти чувства возникают, но появляются и другие. Не очень хорошие.

Как бы ни было принято считать детей цветами жизни, но у меня не было сочувствия к Алику. Уж очень он кичился своим папой перед друзьями, считая, что все ему завидуют. И на мать обиделся именно потому, что бросила отца из-за его профессии. А папа и ребенка убьет, и с тела что-нибудь снимет — черт его знает, какими трофеями они с «боевыми товарищами» хвастаются друг перед другом. Но не подумать о том, что любая вещь мятежника может оказаться опасной, везти ее сыну. Поэтому, вместо того чтобы беспокоиться за этих двоих, мне хотелось, чтобы и в этом случае коварная задумка попала в цель. В этом была бы своя ирония, как если бы ребенок наркоторговца залез в папин тайник и наглотался интересного белого порошочка. Одно время казалось, что так и случится, драматизм произведения давал такую возможность, но рассказ ведется от первого лица, и рассказчика нам оставили. Теперь остается думать, как мальчик будет жить дальше. И в зависимости от его отношения к отцу перед ним открываются, соответственно, два пути.

mr_logika, 8 марта 2016 г.

Рассказ подтверждает и в то же время (диалектика) опровергает известную сентенцию: «Против глупости сами боги бороться бессильны.» Представляю на месте читателя ну, например, офицера спецназа ГРУ (да и любого рода войск). Человек за голову схватится. Да не может же среди нас быть таких дураков, подумает он, и подумает правильно. Незнакомый, явно опасный предмет с инопланетного (!) ТВД подарить сыну! Да, боги тут бессильны. Но разве не боги внушают мальчику мысль посмотреть новости? Хорошо, пусть не боги, просто у него там друг. Но вот то, что ребёнок сообразил, какой подарок привёз сыну любимый папандер* — это не божественное провидение? И быть бы парню инвалидом, если бы не всемогущая медицина будущего. А если бы не чёткие и быстрые действия отца, до которого всё мгновенно дошло, то эффект бумеранга (или передозировки антибиотика) был бы стопроцентным.

Рассуждать о том, какую задачу выполнял Десантный корпус на другой планете, нет оснований. Может быть, они защищали правое дело, может быть нет. Судя по назначению браслета, скорее правое, но никакой дополнительной информации автор сознательно не даёт. Кроме сообщения о том, что друг Альки когда-то отдыхал в лагере на Земле. Читатель догадывается, что за счёт земного правительства. Очевидно только то, что воевал там корпус отнюдь не с детьми, а с теми, кто готов приносить любые жертвы ради каких-то, вероятнее всего, безумных целей. В рассказе прямо говорится, что корпусу иногда приходится усмирять колонии, и,что планета Туан это тихий, спокойный мир. Так и на кладбище обычно бывает тихо и спокойно, пока зомби из могил не полезут. Думаю, проводить параллели между работой Десантников будущего и сегодняшней действительностью, не стоит. Такие сопоставления слишком очевидны, и, возможно, автор на них и не рассчитывал, когда работал над рассказом, а это было давно.

Похоже, что упомянутый эффект бумеранга — это и есть главная идея рассказа.Очень жаль, что базой для раскрытия этой идеи автору послужила элементарная человеческая глупость. Ну, такова воля Автора. Но за что забижаете солдатика, Вашскобродь? Чтобы бросить такую тень на человека, принадлежащего к военной элите, надо иметь какие-то основания. Возможно, у Лукьяненко они есть. Почему к элите? Очень просто. Только такой человек может получить разрешение на хранение дома лазерного пистолета. Причём, держит он этот пистолет не в сейфе, а в практически идеальном схроне, откуда его можно мгновенно извлечь. Очевидно, отец Алика не настолько глуп, чтобы так рисковать своим положением в обществе и в армии**, будущим сына, наконец. Есть и ещё свидетельство его принадлежности к т. н. полноправной части общества (подробнее об этом обществе см. рассказ «Вкус свободы»). Это та сцена, где при уходе жены отец решает, с кем останется сын. Маме остаётся только промолчать.

Есть в тексте одна загадочная фраза. «Говорят, что чем сильнее люди любят животных, тем больше они любят людей. Наверно, это до какого-то предела. А дальше всё наоборот.» Если считать, что «они» это не животные, а люди, то мысль интересная. Хотя момент для таких мыслей у тринадцатилетнего подростка, мягко говоря, неподходящий. Может быть, это авторское замечание, из текста это неясно, а жаль. А вытекает это замечание из того, что отец, «настоящий полковник», нашёл возможность пошутить, когда уж точно не до шуток. Отец понимает, что дело не в белочках, которые ни в чём не виноваты. В лесу могут быть люди, да и пожар может начаться. Если автор считает эту фразу характеристикой отца Алика, то он ошибается. Отец человек военный и делит людей на друзей и врагов, на своих и чужих. А так называемая «любовь к людям» для него не более, чем философская абстракция.

Что мне больше всего понравилось в рассказе, так это тропинка между домами Алика и Миши, проложенная роботами по образу идеальной «лесной дорожки». Одна эта дорожка мощный (но, конечно, не решающий) аргумент в пользу справедливости в действиях Десантного корпуса. Помню, в Самшитовой роще такие дорожки были, людьми и Кавказом проложенные, а теперь, кажется, исчезли вместе с рощей.

*) Кто-то ещё более «умный» принял мину замедленного действия за передатчик. Сколько же ещё таких гостинцев привезли на Землю десантники в качестве сувениров?

**) Сын, знающий законы, испугался за отца при виде пистолета. Применение боевого лазера отец скрывает от врачей, вешая им лапшу про резак. Что это значит? Только одно — никто не должен об этом знать во избежание слухов, не должно быть утечки такой информации. Видимо на Земле тоже есть проблемы (напрашивается проникновение террористов), поэтому отдельным, пользующимся особым доверием правительства людям, разрешено иметь дома боевое оружие. А то у нас сейчас не так. Тем не менее, в ближайшее время этот десантник схлопочет от командования по полной программе, т.к. случившееся ЧП (взрыв над Байкалом) не может остаться незамеченным.

ask.do, 31 марта 2009 г.

По-настоящему страшный рассказ. А ведь все начиналось как-то умиротворенно и даже сказочно. Жили отец с сыном спокойно и безмятежно. Отец время от времени искоренял разного рода заразу на просторах вселенной и привозил подарки сыну. Сын естественно гордился таким отцом-героем. И вдруг бац, и ощущение, что тебя окунули в прорубь. Вообщем-то и все сюжетные ходы были довольно предсказуемы, но тот эмоциональный посыл, который выбросил на нас с вами автор – это что-то невообразимое. После прочтения было ощущение, что будто кто-то клин вбил тебе в голову, настолько ошеломила меня концовка. И вот думаешь, какую оценку ставить рассказу. С одной стороны больно уж правдиво все получилось, а с другой стороны понимаешь, что больно уж жестоко.

Сэр Николас, 8 августа 2008 г.

Интересный рассказ, в котором лично я вижу не историю об «антибиотиках»-военных и «болезни»-мятеже, а драму об отношениях отца и сына. Сын узнает, что его добрый, любящий отец — жестокий убийца, не гнушающийся стрелять в детей и обирать трупы. В душе его нарастает страх и ненависть к отцу, смешанные с любовью. И финал — сын бросается к отцу за спасением от смертельной опасности. И отец спасает его. Но простил ли сын отца? Думаю, да.

Привратник, 8 декабря 2012 г.

Никогда не любил сильную и жесткую государственную власть. Защита такой власти может быть только в крайних случаях.

P.S. Папа-антибиотик мог со своими подарками элементарно и вирус привезти особенный, и бактерии хитрые, мог этим целую пандемию вызвать.

etoneyava, 3 августа 2008 г.

Жестокий, анатомически безжалостный рассказ о клеточной функциональности отдельно взятой личности в государственном организме.

Написано сильно и страстно. Эдакий этюд в багровых тонах, разглядываемый до поры сквозь розовые очки. И идея с минным браслетом хороша. Смачный удар по военному трофеизму!

Цельно, ударно и странно будоражаще.

Синяя выдра, 28 ноября 2010 г.

От рассказа остался неприятный осадок. Есть в нем намек на манипуляцию читательскими слезными железами. Да, сильный, да, запоминается (читала лет 8 назад, а помню до мелочей), но перечитывать ни за что не буду!

god54, 7 ноября 2016 г.

Есть прекрасная фраза: Никакая революция не стоит даже одной слезинки ребенка. А тем более якобы благородных действий неких «антибиотиков» в виде усмирителей колоний. Именно это мы сейчас и наблюдаем в нашем мире. Когда по праву сильного определяют кто есть кто. Кто террорист, а кто оппозиционер. Главное в другом, все это вернется в страну антибиотика в еще более страшном виде и он ощутит на себе в двойном размере то, что творил с другими. Об этом этот рассказ. Автор не делает выводы, не обличает, он пытается лишь констатировать факты, хотя это ему не удается в полной мере. Он все же пытается оправдать применение силы, бог ему судья. А в целом рассказ для размышления.

с2, 26 марта 2013 г.

Папа — профессиональный солдат; функционал, из-за своих способностей имеет ограничения в эмоциональном плане. И сын, обычный парень, который любит своего папу.

Рассказ, как мальчик получает урок от жизни. Все, что раньше казалось таким героическим и романтичным, как погоня за врагами общества, укрощение варварских планет, становится убийством мирных жителей, таких самых подростков как и он, что сражались за свою Родину.

Кульминацией рассказа становится момент, когда мальчик видит каким действительно является его папа, с какой холодной жесткостью папа берет и отрезает руку сыну. Понятно, что это необходимость, чтобы спасти сыну жизнь. Но сама ситуация возвращает юношу от радужных мечтаний в действительность какая она есть на самом деле.

Может Автор и переборщил с реализмом, а с другой стороны — не получилось бы по-другому передать основную мысль, что хотел донести к читателю Автор.

aiva79, 5 сентября 2015 г.

Сергей Лукьяненко — Мой Папа – Антибиотик

Сергей Лукьяненко — Мой Папа – Антибиотик краткое содержание

Мой Папа – Антибиотик читать онлайн бесплатно

Мой Папа – Антибиотик

Сквозь сон я услышал тихий гул снижающегося флаера. Тонкое угасающее пение плазменных моторов, шорох ветра, путающегося в плоскостях. Окно в сад было открыто, а посадочная площадка у нас совсем рядом с домом. Папа давно уже грозится перетащить керамические плитки, из которых выложен пятиметровый посадочный круг, подальше в сад. Но делать этого, наверное, не собирается. Если уж ему понадобится сесть бесшумно, то он приземлится с отключенными двигателями. Этого делать нельзя, слишком опасно и сложно, но папа на такие мелочи не обращает внимания.

Дело в том, что мой папа – антибиотик.

Не открывая глаз, я сел на кровати. Пошарил рукой по столу, где была сложена одежда, но передумал и побрел к двери прямо в пижаме. Ноги путались в длинном теплом ворсе ковра, но я нарочно старался не отрывать их от пола. Мне очень нравится этот толстенный мягкий ковер, на котором можно кувыркаться, прыгать и делать все что угодно, не рискуя сломать себе шею.

За окном гулко стукнули посадочные стойки флаера. Сквозь веки просочился тускло-красный свет тормозного выхлопа.

По-прежнему не размыкая глаз, я открыл дверь, начал спускаться по лестнице. Если папа приземлился «громко», значит, он хочет, чтобы я знал – он вернулся. Но и я хочу показать, что знаю это.

Шаг, еще шаг. Некрашенные деревянные ступени приятно холодили ноги. Не мертвой стылостью металла, не равнодушным ледяным ознобом камня, – а живой, ласковой прохладой дерева. По-моему, настоящий дом обязательно должен быть деревянным. Иначе это – не дом, а крепость. Укрытие от непогоды…

Шаг, еще шаг… Я сошел с последней ступеньки, встал на гладкий паркет холла. Забавно определять свое положение по состоянию пола. Шаг, еще шаг. Я уткнулся лицом во что-то твердое и гладкое, как сталь; скользкое и упругое, как рыбья чешуя; теплое, как человеческая кожа.

Отцовская рука взъерошила мне волосы. Я уставился в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Ну конечно, папа вошел в дом, не зажигая света.

– Включить свет, – обиженно сказал я, пытаясь увернуться от отцовской ладони.

По углам холла начали разгораться желто-оранжевые светильники. Темнота сжалась, убегая в широкие прямоугольники окон.

Папа, улыбаясь, смотрел на меня. Он был в десантном спецкостюме, и обтягивающий его тело черно-смоляной биопластик уже начинал светлеть. Приспосабливался к изменившейся обстановке.

– Ты прямо с космодрома? – спросил я, с восхищением глядя на отца. Как обидно, что сейчас ночь и никто из одноклассников его не видит…

Спецкостюм казался тонким, наверное, из-за того, что мускулы рельефно выделялись под тканью-хамелеоном. Но это только иллюзия. Биопластик выдерживает температуру в полтысячи градусов и отражает очередь из крупнокалиберного пулемета. Ткань, из которой сделан спецкостюм, имеет одностороннюю подвижность. Не знаю, как это устроено, но если дотронуться до комбинезона снаружи – он твердый, словно из металла. А когда надеваешь спецкостюм (папа иногда мне разрешает), – он мягкий и эластичный.

– Мы приземлились час назад, – рассеянно сказал, ероша мне волосы, папа. – Сдали оружие, и сразу по домам.

Папа подмигнул мне, заговорщически оглянулся.

– Все более чем в порядке. Болезнь ликвидирована.

Слова были обычными, как всегда. А вот улыбка у папы не получилась. И спецкостюм у него никак не мог успокоиться: поблескивали разбросанные по ткани датчики, мерцала разноцветным непонятным узором индикаторная панель на левом запястье. По цвету спецкостюм уже ничем не отличался от бледно-голубых обоев. Шагни папа к стене – и его невозможно будет заметить.

– Пап, – чувствуя, как слетает с меня сон, прошептал я. – Трудно пришлось?

Он молча кивнул. И нахмурился – теперь уж абсолютно по-настоящему.

– А ну-ка, марш в постель! Два часа ночи!

Наверное, таким голосом он отдает приказания там, на планетах, пораженных болезнями. И никто не решается спорить.

– Есть! – четко, в тон папе, ответил я. Но все-таки спросил напоследок: – Пап, ты не видел…

– Нет. Ничего, теперь сможешь болтать со своим другом снова. Связь с планетой восстановят к утру.

Я кивнул и пошел вверх по лестнице. Оглянувшись, у самой двери увидел, что папа стоит на пороге и стягивает с себя гибкую голубую броню. Перегнувшись через перила, я смотрел, как перекатываются у него по спине тугие клубки мышц. Я никогда не смогу так накачаться, не хватит терпения. Папа заметил меня и махнул рукой:

– Ложись, Алик. Подарок покажу только утром.

Это здорово, подарки я люблю. Папа дарил их мне, еще когда я был совсем маленьким и не знал, кем он работает.

Когда от нас ушла мама, мне было пять лет. Помню, как она целовала меня – я стоял у двери, никак не мог понять, что происходит. Потом мама ушла. Навсегда. Она сказала, что я могу приходить к ней в любой момент, но я так и не пришел. Потому что узнал, из-за чего они с папой рассорились, и я обиделся. Оказывается, маме не понравилось, что папа служит в Десантном Корпусе.

Однажды я случайно услышал их спор. Мама говорила что-то отцу – тихо, устало, так говорят, когда доказывают самому себе, а не собеседнику.

– Неужели ты не видишь, в кого превратился, Борис? Ты даже не робот – для них есть Три Закона, а для тебя ни одного. Ты делаешь то, что тебе прикажут, не думая о последствиях.

– Я защищаю Землю.

– Не знаю… Одно дело, когда ваш Корпус сражается с Пилигримскими диверсантами. А другое, когда десантники усмиряют колонии.

– Я не имею права об этом думать. Решает Земля. Она определяет болезнь, она назначает лечение. А я просто антибиотик.

– Антибиотик? Верно. Они тоже лупят наобум – и по болезни, и по человеку.

Они замолчали. Потом мама сказала:

– Прости, Борис, но я не могу любить… антибиотика.

– Хорошо, – спокойно сказал папа. – Но Алька останется со мной.

Мама промолчала. А через месяц мы с папой остались одни. Честно говоря, я даже не сразу это почувствовал. Мама и раньше подолгу не бывала дома – она журналист и ездит по всей Земле. Папа бывает дома гораздо больше, хотя раз или два в месяц уезжает на несколько дней. А когда возвращается, привозит подарки – удивительные вещи, которых нет ни в одном магазине.

Однажды он привез Поющий Кристалл. Маленькая, сантиметровая пирамидка из прозрачного синего камня тихо, не умолкая ни на секунду, наигрывала странную бесконечную мелодию. Звук Кристалла менялся, когда шел дождь; когда на него падал солнечный свет, становился громче; если Кристалл подносили к металлу, он менял тональность. Он и сейчас поет свою вечную песню, плотно укутанный ватой и запрятанный в самый дальний угол шкафа.

Были еще лотанские зеркала и рэтские скульптурки – вылепленные из мягкой розовой пластмассы люди взрослели, старились, смотрели то улыбчиво, то хмуро.

Ну а самым лучшим подарком был пистолет.

В тот раз папы не было почти неделю. Я ходил в школу, играл со своим другом Мишкой по прозвищу Чингачгук. Ездил с ним и его родителями в соседний город, где начинался праздник Смеха. Мишка даже ночевал у меня насколько раз. И все равно было скучновато. Наверное, папа это понял. Когда он приехал, то даже не стал ничего рассказывать. Порылся в сумке и протянул мне тяжеленный металлический пистолет. Секунду я держал его в руках, не догадываясь, в чем дело. И только когда устала рука и я едва не уронил оружие, до меня дошло – это не игрушка. Ее не стали бы делать такой тяжелой, под силу лишь взрослому.

– Он не стреляет, – угадав мой вопрос, сказал папа. – Я разбил излучающий генератор.

Я кивнул, пытаясь прицелиться. Пистолет дрожал в ладони.

– Откуда он, пап? – нерешительно спросил я.

– Помнишь, кем я работаю?

– Антибиотиком! – с готовностью ответил я.

– Верно. В этот раз мы лечили болезнь под названием «космическое пиратство».

– Настоящие пираты? – У меня перехватило дыхание.

– Даже слишком настоящие.

Конечно, папина работа нравилась мне не только из-за необычных подарков. Мне нравилось, что папа такой сильный, сильнее любого из наших знакомых. Он мог в одиночку поднять флаер, мог пройти на руках весь сад. Каждое утро, в любую погоду, и зимой и летом, он по два часа тренировался в саду. Я к этому привык, а вот те, кто заходил к нам впервые и видел отца, меланхолично подтягивающегося на двух пальцах левой руки или разносящего в щепки толстенные доски, закрепленные в специальных стойках по всему саду, были очень удивлены. Когда же они замечали, что отец движется и наносит удары с закрытыми глазами, то многим делалось не по себе. Отец в таких случаях смеялся и говорил, что его работа на девяносто девять процентов состоит из тренировок. После всего этого шел вопрос: кем же он работает. Папа весело разводил руками: «Антибиотиком». Секунду гость переваривал услышанное, потом понимающе восклицал: «Десантный Корпус!»

Мой папа антибиотик

• ЖАНРЫ
• АВТОРЫ
• КНИГИ 584 790
• СЕРИИ
• ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 540 341

Мой папа – антибиотик

Сквозь сон я услышал, как снижается флаер. Тонкое, угасающее пение плазменных моторов, шорох ветра, путающегося в плоскостях. Окно в сад было открыто, а посадочная площадка у нас совсем рядом с домом. Папа давно грозится перетащить керамические плитки, которыми выложен пятиметровый посадочный круг, подальше в сад. Но делать этого, наверное, не собирается. Если уж ему понадобится сесть бесшумно, то он приземлится с отключенными двигателями. Этого делать нельзя, слишком опасно и сложно, но папа на такие мелочи не обращает внимания.

Дело в том, что мой папа – антибиотик.

Не открывая глаз, я сел на кровати и пошарил рукой по стулу, где была сложена одежда, но передумал и побрел к двери прямо в пижаме. Ноги путались в длинном теплом ворсе ковра, но я нарочно старался не отрывать их от пола. Мне очень нравится этот толстенный мягкий ковер, на котором можно кувыркаться, прыгать и делать все, что угодно, не рискуя сломать себе шею.

За окном глухо стукнули посадочные стойки флаера. Сквозь веки просочился тускло-красный свет тормозного выхлопа.

По-прежнему не открывая глаз, я распахнул дверь, начал спускаться по лестнице. Если папа приземлился «громко», значит, он хочет, чтобы я знал – он вернулся. Но и я хочу показать, что знаю это.

Шаг, еще шаг. Некрашеные деревянные ступени приятно холодят ноги. Не мертвой стылостью металла, не равнодушным ледяным ознобом камня, а живой, ласковой прохладой дерева. По-моему, настоящий дом обязательно должен быть деревянным. Иначе это не дом, а крепость. Укрытие от непогоды…

Шаг, еще шаг… Я сошел с последней ступеньки, встал на гладкий паркет холла. Забавно определять свое положение по состоянию пола. Шаг, еще шаг. Я уткнулся лицом во что-то твердое и гладкое, как сталь; скользкое и упругое, как рыбья чешуя; теплое, как человеческая кожа.

Отцовская рука взъерошила мне волосы. Я уставился в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Ну конечно, папа вошел в дом, не зажигая света.

– Включить свет, – обиженно сказал я, пытаясь увернуться от отцовской ладони.

По углам холла начали разгораться желто-оранжевые светильники. Темнота сжалась, убегая в широкие прямоугольники окон.

Папа улыбаясь смотрел на меня. Он был в десантном комбинезоне, и обтягивающий его тело черно-смоляной биопластик уже начинал светлеть. Приспосабливался к изменившейся обстановке.

– Ты прямо с космодрома? – спросил я, с восхищением глядя на отца. Как обидно, что сейчас ночь и никто из одноклассников его не видит…

Комбинезон казался тонким, наверное, из-за того, что мускулы рельефно выделялись под тканью-хамелеоном. Но это только иллюзия. Биопластик выдерживает температуру в полтысячи градусов и отражает очередь из крупнокалиберного пулемета. Ткань, из которой сделан комбинезон, имеет одностороннюю подвижность. Не знаю, как это устроено, но если дотронуться до комбинезона снаружи – он твердый, словно из металла. А когда надеваешь (папа иногда мне это разрешает) – он совсем мягкий.

– Мы приземлились час назад, – рассеянно ероша мне волосы, сказал папа. – Сдали оружие – и сразу по домам.

Папа подмигнул мне, заговорщицки оглянулся:

– Все более чем в порядке. Болезнь ликвидирована.

Слова были обычными, как всегда. А вот улыбка у папы не получилась. И спецкостюм у него никак не мог успокоиться: поблескивали разбросанные по ткани датчики, мерцала непонятным узором индикаторная панель на левом запястье. По цвету спецкостюм уже ничем не отличался от бледно-голубых обоев. Шагни папа к стене – и его невозможно будет заметить.

– Пап, – чувствуя, как слетает с меня сон, прошептал я. – Трудно пришлось?

Он молча кивнул. И нахмурился – теперь уже абсолютно по-настоящему.

– А ну-ка, марш в постель. Два часа ночи!

Наверно, таким голосом он отдает приказания там, на планетах, пораженных болезнями. И никто не решается спорить.

– Есть! – четко, в тон папе, ответил я. Но все-таки спросил напоследок: – Пап, ты не видел…

– Нет. Ничего. Теперь сможешь болтать со своим другом снова. Связь с планетой восстановят к утру.

Я кивнул и пошел вверх по лестнице. Оглянувшись у самой двери, увидел, что папа стоит на пороге ванной и стягивает с себя гибкую голубую броню. Перегнувшись через перила, я смотрел, как перекатываются у него по спине тугие клубки мышц. Я никогда не смогу так накачаться, не хватит терпения. Папа заметил меня и махнул рукой:

– Ложись, Алик. Подарок покажу только утром.

Это здорово, подарки я люблю. Папа дарил их мне, еще когда я был совсем маленьким и не знал, кем он работает.

Когда от нас ушла мама, мне было пять лет. Помню, как она целовала меня – я стоял у двери и никак не мог понять, что происходит. Потом мама ушла. Навсегда. Она сказала, что я могу приходить к ней в любой момент, но я так и не пришел. Потому что узнал, из-за чего они с папой поссорились, и обиделся. Оказывается, маме не понравилось, что папа служит в Десантном Корпусе.

Однажды я случайно услышал их спор. Мама говорила что-то отцу – тихо, устало, так говорят, когда доказывают самому себе, а не собеседнику.

– Неужели ты не видишь, в кого превратился, Ян? Ты даже не робот – для них есть Три Закона, а для тебя ни одного. Ты делаешь то, что тебе прикажут, не думая о последствиях.

– Я защищаю Землю.

– Не знаю… Одно дело, когда ваш Корпус сражается с Пилигримскими диверсантами. А другое – когда десантники усмиряют колонии.

– Я не имею права об этом думать. Решает Земля. Она определяет болезнь, она назначает лечение. А я просто антибиотик.

– Антибиотик? Верно. Те тоже лупят наобум – и по болезни, и по человеку.

Они замолчали. Потом мама сказала:

– Прости, Ян, но я не могу любить… антибиотик.

– Хорошо, – очень спокойно сказал папа. – Но Алька останется со мной.

Мама промолчала. А через месяц мы с папой остались одни. Честно говоря, я даже не сразу это почувствовал. Мама и раньше подолгу не бывала дома – она журналист и ездит по всей Земле. Папа бывает дома гораздо больше, хотя раз или два в месяц уезжает на несколько дней. А когда возвращается, привозит подарки – удивительные вещи, которых нет ни в одном магазине.

Однажды он привез Поющий Кристалл. Маленькая, с сантиметр, пирамидка из прозрачного синего камня тихо, не умолкая ни на секунду, наигрывала странную бесконечную мелодию. Звук Кристалла менялся, когда шел дождь и когда на него падал солнечный свет; становился громче, если Кристалл подносили к металлу, и менял тональность, стоило посыпать на него солью. Он и сейчас поет свою вечную песнь, плотно укутанный ватой и запрятанный в самый дальний угол шкафа.

Были еще лотанские зеркала. И рэтские скульптурки – вылепленные из мягкой розовой пластмассы люди взрослели, старились, смотрели то улыбчиво, то хмуро. Ну а самым лучшим подарком был пистолет.

В тот раз папы не было почти неделю. Я ходил в школу, играл со своим другом Мишкой, по прозвищу Чингачгук. Ездил с ним и его родителями в соседний город, где начался Праздник смеха. Мишка даже ночевал у меня несколько раз. И все равно было скучновато. Наверно, папа это понял. Когда он приехал, то даже не стал ничего рассказывать. Порылся в сумке и протянул мне тяжеленный металлический пистолет. Секунду я держал его в руках, не догадываясь, в чем дело. И только когда устала рука и я едва не уронил оружие, до меня дошло – это не игрушка. Ее бы не стали делать такой тяжелой, под силу лишь взрослому.

– Он не стреляет, – угадав мой вопрос, сказал папа. – Разбит излучающий генератор.

Я кивнул, пытаясь прицелиться. Пистолет дрожал в ладони.

– Откуда он, пап? – нерешительно спросил я.

– Помнишь, кем я работаю?

– Антибиотиком! – с готовностью ответил я.

– Верно. В этот раз мы лечили болезнь под названием «космическое пиратство».

Мой папа – антибиотик

Скачать книгу в формате:

Сквозь сон я услышал тихий гул снижающегося флаера. Тонкое угасающее пение плазменных моторов, шорох ветра, путающегося в плоскостях. Окно в сад было открыто, а посадочная площадка у нас совсем рядом с домом. Папа давно уже грозится перетащить керамические плитки, из которых выложен пятиметровый посадочный круг, подальше в сад. Но делать этого, наверное, не собирается. Если уж ему понадобится сесть бесшумно, то он приземлится с отключенными двигателями. Этого делать нельзя, слишком опасно и сложно, но папа на такие мелочи не обращает внимания.

Дело в том, что мой папа – антибиотик.

Не открывая глаз, я сел на кровати. Пошарил рукой по стулу, где была сложена одежда, но передумал и побрел к двери прямо в пижаме. Ноги путались в длинном теплом ворсе ковра, но я нарочно старался не отрывать их от пола. Мне очень нравится этот толстенный мягкий ковер, на котором можно кувыркаться, прыгать и делать все что угодно, не рискуя сломать себе шею.

За окном гулко стукнули посад.

Популярные книги

• 103126
• 2
• 13

В предлагаемой книге рассматриваются теоретические и методические вопросы изобразительной грамоты.

Рисунок. Основы учебного академического рисунка

• 48374
• 19
• 2

Если вы хоть раз в жизни упускали возможность использовать личный контакт с важными для вас людь.

Как разговаривать с кем угодно. Уверенное общение в любой ситуации

• 48741
• 5
• 1

Джон Эйкафф Начни. Врежь страху по лицу, перестань быть «нормальным» и займись чем-то стоящим И.

Начни. Врежь страху по лицу, перестань быть «нормальным» и займись чем-то стоящим

• 33962
• 1
• 2

Сильвия Дэй ОБНАЖЕННАЯ ДЛЯ ТЕБЯ Посвящается доктору Дэвиду Алену Гудвину с безграничной любовь.

Обнаженная для тебя

• 28314
• 12
• 4

Угораздило же Владыку оборотней озаботиться вопросом продолжения рода. И то, что суженая его ещё не .

• 35658
• 3
• 3

Трогательная история говорящего Лабрадора Мани, который оказался настоящим финансовым гением, в д.

Пёс по имени Мани

Дорогой ценитель литературы, погрузившись в уютное кресло и укутавшись теплым шерстяным пледом книга «Мой папа – антибиотик» Лукьяненко Сергей Васильевич поможет тебе приятно скоротать время. Произведение пронизано тонким юмором, и этот юмор, будучи одной из форм, способствует лучшему пониманию и восприятию происходящего. Запутанный сюжет, динамически развивающиеся события и неожиданная развязка, оставят гамму положительных впечатлений от прочитанной книги. Долго приходится ломать голову над главной загадкой, но при помощи подсказок, получается самостоятельно ее разгадать. Невольно проживаешь книгу – то исчезаешь полностью в ней, то возобновляешься, находя параллели и собственное основание, и неожиданно для себя растешь душой. В заключении раскрываются все загадки, тайны и намеки, которые были умело расставлены на протяжении всей сюжетной линии. Место событий настолько детально и красочно описано, что у читающего невольно возникает эффект присутствия. Удачно выбранное время событий помогло автору углубиться в проблематику и поднять ряд жизненно важных вопросов над которыми стоит задуматься. В романе успешно осуществлена попытка связать события внешние с событиями внутренними, которые происходят внутри героев. Одну из важнейших ролей в описании окружающего мира играет цвет, он ощутимо изменяется во время смены сюжетов. Небезынтересно наблюдать как герои, обладающие не высокой моралью, пройдя через сложные испытания, преобразились духовно и кардинально сменили свои взгляды на жизнь. «Мой папа – антибиотик» Лукьяненко Сергей Васильевич читать бесплатно онлайн необычно, так как произведение порой невероятно, но в то же время, весьма интересно и захватывающее.

• Понравилось: 0
• В библиотеках: 0

Печаль Вентаксис победила на выборах, но потеряла все… Правя под контролем Веспуса Корригана, из.

Песня Печали (ЛП)

Печаль Вентаксис победила на выборах, но потеряла все… Правя под контролем Веспуса Корригана, из.

Здесь собраны первые три книги серии: «Вторжение», «Похищение», «Побег», которые ранее издавались .

Воин темной планеты

Здесь собраны первые три книги серии: «Вторжение», «Похищение», «Побег», которые ранее издавались .

Сергей Лукьяненко: Мой Папа – Антибиотик

Здесь есть возможность читать онлайн «Сергей Лукьяненко: Мой Папа – Антибиотик» — ознакомительный отрывок электронной книги, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: romance_sf / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

• 80
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Мой Папа – Антибиотик: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Мой Папа – Антибиотик»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Сергей Лукьяненко: другие книги автора

Кто написал Мой Папа – Антибиотик? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

Мой Папа – Антибиотик — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система автоматического сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Мой Папа – Антибиотик», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Не бойтесь закрыть страницу, как только Вы зайдёте на неё снова — увидите то же место, на котором закончили чтение.

Мой Папа – Антибиотик

Сквозь сон я услышал тихий гул снижающегося флаера. Тонкое угасающее пение плазменных моторов, шорох ветра, путающегося в плоскостях. Окно в сад было открыто, а посадочная площадка у нас совсем рядом с домом. Папа давно уже грозится перетащить керамические плитки, из которых выложен пятиметровый посадочный круг, подальше в сад. Но делать этого, наверное, не собирается. Если уж ему понадобится сесть бесшумно, то он приземлится с отключенными двигателями. Этого делать нельзя, слишком опасно и сложно, но папа на такие мелочи не обращает внимания.

Дело в том, что мой папа – антибиотик.

Не открывая глаз, я сел на кровати. Пошарил рукой по столу, где была сложена одежда, но передумал и побрел к двери прямо в пижаме. Ноги путались в длинном теплом ворсе ковра, но я нарочно старался не отрывать их от пола. Мне очень нравится этот толстенный мягкий ковер, на котором можно кувыркаться, прыгать и делать все что угодно, не рискуя сломать себе шею.

За окном гулко стукнули посадочные стойки флаера. Сквозь веки просочился тускло-красный свет тормозного выхлопа.

По-прежнему не размыкая глаз, я открыл дверь, начал спускаться по лестнице. Если папа приземлился «громко», значит, он хочет, чтобы я знал – он вернулся. Но и я хочу показать, что знаю это.

Шаг, еще шаг. Некрашенные деревянные ступени приятно холодили ноги. Не мертвой стылостью металла, не равнодушным ледяным ознобом камня, – а живой, ласковой прохладой дерева. По-моему, настоящий дом обязательно должен быть деревянным. Иначе это – не дом, а крепость. Укрытие от непогоды…

Шаг, еще шаг… Я сошел с последней ступеньки, встал на гладкий паркет холла. Забавно определять свое положение по состоянию пола. Шаг, еще шаг. Я уткнулся лицом во что-то твердое и гладкое, как сталь; скользкое и упругое, как рыбья чешуя; теплое, как человеческая кожа.

Отцовская рука взъерошила мне волосы. Я уставился в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Ну конечно, папа вошел в дом, не зажигая света.

– Включить свет, – обиженно сказал я, пытаясь увернуться от отцовской ладони.

По углам холла начали разгораться желто-оранжевые светильники. Темнота сжалась, убегая в широкие прямоугольники окон.

Папа, улыбаясь, смотрел на меня. Он был в десантном спецкостюме, и обтягивающий его тело черно-смоляной биопластик уже начинал светлеть. Приспосабливался к изменившейся обстановке.

– Ты прямо с космодрома? – спросил я, с восхищением глядя на отца. Как обидно, что сейчас ночь и никто из одноклассников его не видит…

Спецкостюм казался тонким, наверное, из-за того, что мускулы рельефно выделялись под тканью-хамелеоном. Но это только иллюзия. Биопластик выдерживает температуру в полтысячи градусов и отражает очередь из крупнокалиберного пулемета. Ткань, из которой сделан спецкостюм, имеет одностороннюю подвижность. Не знаю, как это устроено, но если дотронуться до комбинезона снаружи – он твердый, словно из металла. А когда надеваешь спецкостюм (папа иногда мне разрешает), – он мягкий и эластичный.

– Мы приземлились час назад, – рассеянно сказал, ероша мне волосы, папа. – Сдали оружие, и сразу по домам.

Папа подмигнул мне, заговорщически оглянулся.

– Все более чем в порядке. Болезнь ликвидирована.

Слова были обычными, как всегда. А вот улыбка у папы не получилась. И спецкостюм у него никак не мог успокоиться: поблескивали разбросанные по ткани датчики, мерцала разноцветным непонятным узором индикаторная панель на левом запястье. По цвету спецкостюм уже ничем не отличался от бледно-голубых обоев. Шагни папа к стене – и его невозможно будет заметить.

– Пап, – чувствуя, как слетает с меня сон, прошептал я. – Трудно пришлось?

Он молча кивнул. И нахмурился – теперь уж абсолютно по-настоящему.

– А ну-ка, марш в постель! Два часа ночи!

Наверное, таким голосом он отдает приказания там, на планетах, пораженных болезнями. И никто не решается спорить.

– Есть! – четко, в тон папе, ответил я. Но все-таки спросил напоследок: – Пап, ты не видел…

– Нет. Ничего, теперь сможешь болтать со своим другом снова. Связь с планетой восстановят к утру.

Я кивнул и пошел вверх по лестнице. Оглянувшись, у самой двери увидел, что папа стоит на пороге и стягивает с себя гибкую голубую броню. Перегнувшись через перила, я смотрел, как перекатываются у него по спине тугие клубки мышц. Я никогда не смогу так накачаться, не хватит терпения. Папа заметил меня и махнул рукой: